После второй мировой войны страны западной Европы фактически
сосредоточились на процессе не только восстановления своей экономики, но и
осмыслении произошедшего. Эта работа стимулировалась трагическим опытом двух
мировых войн, пришедшимся по времени на первую половину ХХ века – слишком
короткий исторический период – и послевоенным давлением с Востока. Вызов
истории был сформулирован четко и однозначно – как возможна современная
Европа?
Вообще говоря, у западноевропейских
стран не было альтернативы, кроме того ответа, который к концу ХХ века не был
найден и начал реализовываться. Безальтернативность Маастриха, на наш взгляд,
объясняется тем, что в послевоенной европейской истории не было
столь же мощной идеологемы как идея объединения. Она не только внесла
логику в европейскую политику, но привела к переосмыслению таких базовых
понятий как государство, суверенитет, национальная и культурная идентичность. Европа,
предлагавшая миру идей для развития, в очередной раз определилась сама и задала
вектор движения для других. Если кто - то считает - это преувеличением, то должен присмотреться
и увидеть, что предлагается по сути, новая философия. Со времен Дж. Локка ещё
не подвергалось столь решительному пересмотру идея либерализма, разделения
властей, нации – государства. Наднациональные европейские структуры сегодня
функционируют по новым правилам. Складывается новое управление, которое можно
вслед за некоторыми исследователями назвать корпоративно – договорным
государством. В нем стабильный, институционализированный политический процесс
характеризуют: сокращение роли, отводимой парламентам, передача власти сети
палат и комитетов, где главными участниками являются бюрократы и представители
организованных интересов, политическая повестка дня с преобладанием технических
вопросов и низкий уровень конфликтности, преодолеваемый посредством
компромиссов.
Европейский Союз, который является наднациональной
структурой, в принципе соответствует этой модели. Вспомним, что в центре
политической организации ЕС находится такой институт как Комиссия. Чиновники и
эксперты принимают не менее важные политические решения, чем уполномоченные
народом публичные политики. «Долгое время в контексте холодной войны и
коллективной угрозы, которые укрепляли легитимность европейского строительства,
граждане считали его делом элит. « Разрешительный консенсус» общественного
мнения позволял в некотором роде технократическую конфискацию власти в ЕС».
Отмеченное подчеркивает тот факт, как много необходимо было пересмотреть в
концепциях философии и социологии европейской политики.
Европейская интеграция – это триумфальное шествие к
единому супергосударству. Она
представляет собой сложный путь согласования национальных интересов и амбиций,
соразвития экономик разного уровня, сближения историко – культурных зон. Все
это требует не только соответствующей философии, но и практической политической
воли и мудрости. Нужно было понять, что новый этап мирового развития основывается на
регионализации, приходящей на смену интернационализации и
мондиализации. Понятие региональной интеграции в послевоенной Европе стало
подразумевать процесс общественной унификации, превращение неких разрозненных
социальных единиц в нечто современное и совершенное, более крупное и развитое.
Предполагалось, что есть следующий, после национальной интеграции, этап общего
процесса. Достигнув кондиции национальной государственности, развитые страны
как бы переходят на следующую, ещё более высокую ступень развития.
В дальнейшем под регионализацией мы будем
подразумевать процессы, которые происходят в Европе в целом, как регионе, так и
в значительно меньших территориально – культурных целостностях. Собственно со
вторым смыслом этого понятия мы сталкиваемся, каждый раз при анализе процесса
европейской интеграции, когда речь заходит об интересах регионов.
Было бы крайне опрометчиво утверждать, что Европа
нашла ответы на все вопросы. Остаются открытыми, возникшие на рубеже
веков, социально – политические антиномии:
-
глобализации мировых процессов и регенерации
этнического архетипа;
-
интегративные тенденции в каждом конкретном обществе
резонирует с национальной идеей или её поиском;
-
усложнение социальной социальной структуры на базе
дифференциации современных технологий и социофункций и одновременное упрщение
индивидуальных групповых стимулов поведения и ментальных восприятий;
-
деполитизация и нарастающая апатия масс в сочетании с
развитием новых форм элитарных идейных движений лишает перспективы привычный
политический механизм (кризис традиционных политических партий и в целом
«партийного принципа» организации политического процесса);
-
клиентистика политических активистов, ориентирующихся
на лидера, сопровождается люмпенизацией значительной части общества в
национально – государственных и глобальных масштабах, существенно меняется в
целом казавшаяся стабильной, сложившаяся во второй половине ХХ века картина
мира с делением на «свободный», «социалистический» и «третий мир»
Интеграция Европы происходит на фоне этнического сператизма. Примерами
могут служить: Северная Ирландия, Страна Басков, Корсика, Шотландия, Каталония,
Фландрия, самая последняя кровавая страна рана Европы – Косово. Даже в
благополучной Швейцарии франкоговорящее меньшинство не удовлетворено своим
положением. Причины сепаратизма в каждом случае разные, но при этом наблюдается
общая тенденция, - этническая идентичность
оказывается сильнее, чем государственно – политическая идентичность. Это можно
объяснить бюрокртаической сложностью
конструкции государственной власти, и как следствие неэффективностью
функционирования. Сам процесс интеграции вызывает повторную этническую
мобилизацию. Причем возможен не только этнический, но и региональный
сепаратизм, как в Северной Италии.
Идет простой поиск решения отмеченных выше проблем. Особый
интерес должны вызывать те страны, где проблема сепаратизма не переходит в
горячую фазу. Как показывает практика, европейские страны не знают всех ответов
и также допускают серьезные ошибки – война в Югославии пример такой ошибки. Тем
не менее, идет интенсивный поиск оптимальных решений. На наш взгляд, трансформация
проблемы из плоскости сепаратизма в плоскость общих интергационных процессов и
непосредственного вовлечения регионов в этот процесс есть наиболее
конструктивный путь. Можно утверждать, что ЕС придерживается именно
этого пути.
В Европейском Союзе можно выделить три уровня властной
пирамиды: институты ЕС – национальное государство – регионы. Обращаясь к
региональному измерению, отметим, что Маастрихтский договор учредил новую для
ЕС институциональную структуру – Комитет регионов. Он пока играет ограниченную
консультативную роль в законотворческом процессе. Однако, по мнению многих
специалистов, у Комитета регионов большие перспективы. Впервые был введен на
уровне ЕС и институт Омбудсмена, наделенный полномочиями принимать жалобы от
граждан, пострадавших в результате неправомерных действий институциональных
структур и органов Сообщества. Таким образом, создание Комитета регионов и
открытие в ЕС бюро Омбудсмена свидетельствуют об идущих в Союзе поисков
способов децентрализации и демократизации сложившейся структуры. Еще рано говорить,
что все отмеченное выстаивается в законченную логическую систему властных
отношений, учитывающую значимость и особенности регионов. Однако мы ясно видим,
что идет целенаправленный и многообещающий поиск в этом направлении.
В интеграционных процессах, активно протекающих не только в
Западной Европе, но и в Восточной Европе Украина чувствует все большую
отстраненность от этих процессов. Политическое руководство страны ясно осознает
это. Но одно также четко диагностирует, что котировавшиеся ранее в обществе
ценности уступают место новым популярным требованиям о повышении качества
жизни, включающего защиту окружающей среды и обеспечение здоровья населения,
следование повышенным критериям в образовании и современную культуру
организации свободного времени. В свое время именно эта ценностная
переориентация в известной степени привела к созданию ЕС.
Сегодня как никогда наиболее благоприятная социально – психологическая
атмосфера для процесса интеграции. Сама интеграция может стать стержнем реформ,
идеей консолидации народа Украины. Усталость от неэффективно
реализуемых реформ может обернуться усталостью от ожидания в европейской
прихожей. Народ должен видеть реальные плоды сотрудничества с Европой в
противном случае будут развиваться иные направления интеграции и путь в Европу
окажется окольным, а значит долгим. Причем, скорее всего это будет неэффективно
не только для Украины, но и для Европы.
Введение визового режима с Чехией, Венгрией, Польшей трудно
не признать как четкое разграничение – Украина не в европейском доме.
Безусловно, мы понимаем, что стране надо пройти свою часть пути на встречу
объединенной Европе. Но, проводя четкую границу, Европа в свою очередь должна
понимать, что серьезным образом осложняет этот путь. Претендентам на вступление
в ЕС предъявляются следующие требования:
-
стабильность функционирования национальных институтов,
обеспечивающих демократию, верховенство закона, права человека и защиту
интересов ациональных меньшинств;
-
наличие сложившейся и функционирующей рыночной
экономики;
-
способность конкурировать и выдержать давление рыночных
сил на внутреннем рынке Евросоюза;
-
готовность принять на себя в полном объеме
обязательства, связанные с членством в ЕС.
Можно с большой долей условности говорить о соответствии
названных выше претендентов на вступление в ЕС этим критериям. Но для них
вырабатывается индивидуальная стратегия развития и приближения к
евростандартам. Украина на заре своей независимости вполне закономерно пережила
этап романтического увлечения Европой и приняла на себя обязательства, которые
тем или иным причинам ей сложно выполнить или она не может выполнить их вообще.
Выход нам видится, по крайней мере, в активном сотрудничестве по всем
возможным направлениям. Должен быть выработан план европейского сотрудничества
с Украиной. В этом плане продуктивным может быть принцип
транспарентности – подвижности, а точнее «мягкости» пограничных зон. «Пограничные транспорентные
зоны – альтернатива государственным границам. Видимо, целесообразен поиск принципиально
гибкого режима межгосударственных отношений, режима, позволяющего сочетать
принцип суверенитета со столь же значимым для исторического развития принципом
культурного, включая сюда и этническое, взаимодействия».
Безусловно, при этом должна соблюдаться некоторая
иерархичность: фиксированная граница государственного суверенитета,
фиксированные территориальные границы транспарентности этого суверенитета,
согласованное соотношение факторов и функций, изменяющихся для каждой из сторон
в пределах границ выделенной зоны. Вот далеко не полный перечень сфер такого
согласованного взаимодействия: индивидуально – человеческое общение,
родственные связи, денежное обращение, система права и правосудие (взаимное
представительство в судебных органах), полицейская система, билингвизм и др.
Очевидно, что такое трансграничное, региональное сотрудничество
должно разрабатываться с участием регионов при активной поддержке центральных
органов власти. Собственно эту тенденцию мы наблюдаем во внешней и
внутренней политике государства. В первом случае мы имеем активное
взаимодействие с нашими западными соседями, во втором – посредством
референдума, движение в направлении создания двухпалатного парламента.
Очевидно, что цель его адекватное представительство в законотворческом процессе
интересе регионов. Однако, это только начало. Во – первых, сам этот процесс
должен быть конституционно доведен до логического завершения. Во – вторых,
предстоит ещё большая работа по регионализации самой страны. Этот
процесс, на наш взгляд, в административно – государственном отношении не
полностью оптимизирован.
Собственно, все выше отмеченное есть необходимое условие
прояснения ситуации по Крыму, возможности интеграции его в Европу как региона
Украины. Сегодня можно констатировать, что преодолена фаза крымского
сепаратизма и государственная региональная политика дает свои позитивные
результаты. Вместе с тем, логика политического развития требует активного
вовлечения регионов в процесс европейской интеграции. В этот процесс могут
внести свою лепту не только западные регионы Украины, но и Крым.
Ратифицированные Украиной Европейская Хартия о региональных языках или языках
национальных меньшинств и Европейская Хартия местного самоуправления являются
крайне важными документами, регламентирующими правовое поле сложных крымских
процессов. Безусловно, трудно переоценить в этом плане и Закон Украины о
национальных меньшинствах и ряд Указов Президента. Но законы только определят
правила социального взаимодействия. Созданы правовые условия, по крайней мере,
для культурного развития и сотрудничества. И работа миссии ОБСЕ в Крыму,
программы TEMPUS и TACIS, первые программы
Совета Европы по миграции, по образованию говорят о том, что процесс
взаимодействия набирает силу, создается определенная коммуникативная среда. По
интенсивности её развития можно будет говорить о степени интегрированности
украинских регионов, а, следовательно, страны в целом, в европейское
содружество. Для Украины это принципиально, так как она осознает себя
европейским государством.
Примечания:
1.
Бирюков С.В.
Социально – политические реалии российского общества. Легитимация
статуса «региональной политической
власти // «Вестник Московского
университета», 1997, № 4, с. 78.
2.
См.: Сиджански Д.
Фе6диралистское будущее Европы. От Европейского сообщества до
Европейского союза. Москва, РГГУ, 419 с.;
3.
См. Основания регионалистики. Формирование и эволюция
историко – культурных зон. – СПб., 1999, с. 18 – 19.
4.
Танчин I.
Європейський сепаратизм: урок для
України // Європа: ідеї та процеси. – Чернівці, 1998, с. 40-43.
5.
О проблемах объединения см.: Арах
М. Европейский союз. Видение
политического объединения. Москва, «Экономика», 1998, 467 с.; Европейский союз.
Сборник международных терминов из области права и управления. Серия Р. Том 3.
Мюнхен, 1997, 384 с.; ЕС: уроки строительства новой Европы. Мировая экономика и
международные отношения. № 2, 1999, с. 124 – 128; Иванов И. Расширение
Евросоюза: сценарий, проблемы, последствия. МЭ и МО, 1998. С. 22 – 26;
Стержнева М.В. Особенности институционального развития ЕС. Мировая экономика и
международные отношения. №3, 1999, с. 17 –23; Стержнева М.В. Социокультурные
аспекты европейской интеграции. МЭ и МО
РАН, № 12, 1996, с. 65 – 68; Унификация или децентрализация? ( Два взгляда на
прошлое и будущее ЕС). Мировая экономика и
международные отношения № 10, 1999, с. 120 – 126; Chryssochoou D . Democracy and Symbiosis in the European
Union: Towards a Confederal Consociation? ( “West European Politics”, October 1994, vol. 17.); Obradovic D. Polisy,
Legitimacy and the European Union
( “The Joural of Common Market Studies”,
June 1996, vol. 34, № 2, pp. 192 – 193); “Wallace H. European Governance in
Turbulent Times ( “Journal of Common Market Studies”, September 1993, vol. 31,
p/ 209).
6.
Основания регионалистики. Формирование и развитие
историко – культурных зон. – СПб., 1999,
с.346.
7.
Габриелян О.А. Крым как проблема регионализма // Ученые
записки Симферопольского Государственного Универститета, № 11 (50), 1999, с.4 –
8.
Комментариев нет:
Отправить комментарий