Политическая культура Крыма

 1.                  Остановимся на толковании и операционализации понятий. Культура – это “специфический способ организации и развития человеческой жизнедеятельности, представленный в продуктах материального и духовного труда, в системе социальных норм и учреждений, в духовных ценностях, в совокупности отношений людей к природе, между собой и к самим себе. … Культура характеризует также особенности поведения, сознания и деятельности людей в конкретных сферах общественной жизни” (См. Философский энциклопедический словарь, - М., 1983, стр. 292).  Отсюда легко сделать вывод, что наш интерес сосредоточен на политическом поведении, сознании и политической деятельности людей в Крыму, а еще точнее на политической культуре тех или иных социальных или этнических групп. Последнее замечание крайне важно, так как очевидно, что политика в Крыму очень сильно окрашена в этнические тона.

2.                  Так как значительная часть политически активных граждан прошла социализацию еще в Советском Союзе, то очевидно, что базовые основы нашей политической культуры – советские. Такой принцип как плюрализм мнений, демократические способы принятия совместных решений, уважение к оппозиции, признание собственного политического поражения или победы противника и многое другое, присущее западной политической культуре пока осваивается нами крайне медленно.  

3.                  Более того, бытует мнение, что не все это приемлемо для нашего менталитета и не может быть использовано в наших политических реалиях. Здесь следует отметить, что у нас есть право формировать свою собственную политическую культуру без заимствований и слепого подражания Западу. Например, арабский мусульманский мир отстаивает собственную политическую культуру. Однако это колоссальный труд и творчество. Результатом должна стать эффективно функционирующая политическая система. Но даже такая выдающаяся и самостоятельная цивилизация не смогла на сегодня построить такую систему.

4.                  У нас ситуация попроще. Так как мы идентифицируем себя как европейцы, то и имеем возможность пользоваться теми достижениями, которые выработала эта цивилизация, и можем вносить в эту систему свои результаты. Не стоит думать, что таких достижений у нас нет. Это и политическая культура (поведение), которую продемонстрировал народ Украины в период “оранжевой революции”, и реализация уникальной программы возврашения и обустройства депортированных граждан, и навыки проживания в едином политическом протсранстве разных регионов и конфессий. Мы с интерсом обращаемся к опыту других стран, но должны осознавать особенности собственной политической культуры.

5.                  В преддверии парламентских выборов 2006 года значимость политической культуры народа возрастает многократно. Трудно предположить, что победители оранжевой революции не воспользуются административным ресурсом. Им пользуются во всем мире. Но мы будем свидетелями насколько изменилась политическая культура народа, чтобы противостоять незаконному использованию административного ресурса на выборах.

6.                  Но политическая культура в  Крыму, как собственно и во всей стране, не носит некоторый устоявшийся характер. Только  в своих советских основаниях, как мы уже отмечали, она имеет такие общие устойчивые элементы. Так как процесс социальной стратификации еще не завершился, само общество в состоянии трансформации, то и политическая культура Крыма крайне неоднородна Большую определенность ей придает  этническая составляющая. Политическая культура Крыма распадается на эти этнические составляющие.

7.                  Политическая культура, обусловленная сознанием, поведением и деятельностью, в практике политического процесса проявляет себя следующим образом.  В политическом сознании формируются политические мифы, которые на уровне политического поведения проявляются в стереотипах. Все это в свою очередь накладывает глубокий отпечаток на политическую деятельность и ее результаты. Приведем пример. Выборы  президента Украины. В обыденном сознании сформировались два политических мифа: миф пророссийски настроенного Януковича и прозападного националиста Ющенко. Мифологизированность образов настолько очевидна, что не стоит даже на этом долго останавливаться. Для нас важно отметить, что именно мифами руководствовались и будут руководствоваться люди и во всех иных кампаниях.

Ниже мы приведем небольшие эссе о мифах актуальных для Крыма и определяющих современную политическую культуру  ее этнических групп. Останавливаемся на этих группах не потому, что игнорируем другие группы, а потому, что именно они имеют наиболее сильное влияние на политические процессы в Крыму.

Миф национализма

Трудность, стоящая перед гуманитарием при изложении  и  анализе тех или иных социальных проблем заключается в том, что, с одной стороны,  он имеет дело с качественно иным уровнем сложности, чем, скажем, технарь, а, с другой - популяризация обрекает его  говорить банальности. 

Возьмите на себя труд и сравните "Государство" Платона с  популярным пересказом-интерпретацией этого выдающегося философского труда Каутским. И если читатель ознакомится только с этим пересказом, он навсегда  запомнит Платона в лучшем случае как политического прожектера.

 Поразмышляем над природой национализма,  но не абстрактно-научно,  а предметно-политически.  Сразу оговорюсь,  что не ставлю  цель дать  оценку национализму "хорошо" или " плохо".  Куда важнее понять его природу и действовать в согласии с ней.

Нация и народ, государство и родина далеко не тождественные понятия.  Что для древнего грека родина - это та часть земли,  которую  он охватывает взглядом с крепостных стен своего полиса. Нет не только понятия нация, нет самой греческой нации. Есть афинянин и спартанец,  милетец  и сиракузец. Этим мы не уничижаем Древнюю Грецию, огромную роль которой в развитии всей европейской цивилизации трудно переоценить. Бессмысленно было пытать средневекового крестьянина Прованса или Нормандии  вопросом  француз  он  или  нет?

 Только в XVII веке начнут складываться первые национальные государства и появляются нации.  Все эти исторические картинки к тому, чтобы показать  -  нация связана с государственностью,  Она складывается в процессе формирования государства. Национализм есть форма политической  борьбы  за самосохранение народа,  в частности,  путем создания своего государства

Что с нами произошло?  Почему инстинкт национализма вырвался из глубин народной души?  Почему раскол СССР дал трещину в человеческих душах так,  что многие готовы спасти соседа другой национальности от погрома, в то же время, идут воевать против его народа? Почему волна национализма так или иначе накрыла нас всех?

Великий Гердер писал, что человеку нужно где-то чувствовать себя дома,  быть причастным к себе подобным. В этом он ищет защиты. Не только сталинские репрессии заглушили  инстинкт  национализма,  но  и чувство  защищенности  мощью державы и принадлежностью к ней.  Обвал Союза,  из которого удалили идею-скрепу объединения пролетариев всех стран,  лишил людей чувства идентичности. Вопрос - кто я? - потребовал ответа

Государство - это ежедневный плебисцит его граждан и пока ответ на вопрос о его необходимости положительный государство  существует. Такой же ежедневный плебисцит человек проводит в своем сознании, где к ответу он призывает только самого себя.  Все это в нормальной, устоявшейся,  стабильной жизни и обществе происходит на уровне подсознания, где спят все наши инстинкты, в том числе, и социальные. Начало меняться общество и однажды каждый советский человек почувствовал себя брошенным,  одиноким. Он не смог ответить на вопрос - кто он? В нашем случае новый ответ оказался единственным. Только народ чей духовный уклад был освоен человеком мог быть тем  прибежищем,  где  он был свой,  то есть относительно защищен. Парадокс заключался в том, что эта защищенность на поверку ввергала человека в войну, лишения,  важным для него оказалось чувство субъективной защищенности.  Человек нашел себя,  ответил на главный вопрос своего существования и был обречен на национализм. Люди возвращались к национальному образу мира близкому им от рождения, но попадали в национализм как политическую идеологию как в ловушку. Вместе с мифологической определенностью и логосом человек получал в довесок политический, в нашем случае националистический характер мифа.

Здесь есть еще один очень важный момент.  Отождествив  себя  со своим народом, человек преодолевал свое поражение в предыдущей жизни до кризиса.  Как на личностном уровне,  так и на уровне национальной группы, возникла  необходимость в реванше. Нужно было одолеть "опыт поражения", состояться как личность или как нация.

Каждый из нас "повязан" национальной культурой. Когда рушатся все социальные институты именно эта культура сдает последней свои рубежи. Общество связано в целое тысячью нитей культуры. Они держат его, не давая окончательно погибнуть в  переломные  периоды  истории.  Однако  именно они же и затрудняют быстрое продвижение в иное завтра. Таким образом, общество предохраняет себя от гибели в критические периоды своей истории. Также действует культура и в качестве этнозащитного,  этноорганизующего  механизма.

Снова подчеркнем, что под мифом мы понимаем не обыденное толкование слова, а реальность, творимую народом по законам мифотворчества, имеющим вненаучную процедуру построения и доказательства истинности. Поэтому последнее упоминание о мифе крымских татар как о коренном народе не носит оценочный характер. Мы только фиксируем то, что реально сегодня существует - эта часть населения Крыма живет в созданном им или его элитой реальности, в которой мыслит себя как коренной народ. В настоящее время это не меньшая реальность, чем первый миф русскоязычного населения. Конституция и законы Украины со временем наверняка определят   политическое содержание понятия «коренной народ», многое, наверное, определится  в документах Курултаев и Меджлиса, но главное для нас это понятие становится мифологемой народа. Он начинает жить этой идеей и творить себя и свою культуру под ее сильным воздействием. И этот процесс идет безотносительно к тому насколько оперативно законодательство Украины откликается на него или насколько эффективно исполнительная власть реализует те или иные постановления по обустройству крымско-татарского народа в Крыму.

Миф языка

     Почему язык оказался в центре политических столкновений, более того, первой и главной проблемой в межнациональном противостоянии на всем пространстве СССР?

1.      Язык этнообразующий фактор. Наряду с религией это один из главных стержней существования этноса. Он выполняет функции:

-                 формирования (определяет ментальность, ценности),  консолидации (этносоциализация происходит через язык);

-                 защиты (Это главный бастион этноса, который крайне трудно разрушить и именно поэтому противники так ожесточенно воюют против него);

-                  идентификации (маркер: "Свой - чужой").

2 Практически первыми законами принятыми бывшими республиками СССР, а теперь  независимыми государствами, были законы о языке. И это тогда, когда уже практически никто не угрожал ему. Очевидно, что это был уже процесс не защиты языка, а фактор политической борьбы. Не следует забывать, что современная политика активно использует не столько семантическую, сколько магическую функцию языка. “Магическое слово не описывает вещи или отношения между вещами; оно стремится производить действия и изменять явления природы” (Кассирер Э. Техника современных политических мифов).  “Нашему ХХ веку – великой эпохе технической цивилизации – суждено было создать и новую технику мифа, поскольку мифы могут создаваться точно так же и в соответствии с теми же правилами, как и любое другое современное оружие, будь то пулеметы или самолеты. Это новый момент, имеющий принципиальное значение. Он изменил всю нашу социальную жизнь”. (Там же).    

3.  Зажатость национального языка распрямляет пружину, и она выходит за пределы нормального своего состояния. В этом не было бы ничего страшного, если бы при этом она, выведенная за рамки естественного развития языка, не попадала в поле политической, а чаще этнополитической борьбы. Когда свобода одного начинает попирать   свободу другого - это уже не свобода ни для кого. Начинается процесс политического "сжатия" другого языка и уже другая пружина поздно или рано "выстрелит". В принципе - это естественный процесс. Объективно здесь себя проявляет этнозащитный механизм, агрессивность любой этнической культуры (другой просто не существует), ее желание расширить свое влияние. Экспансия будет идти как объективный процесс до тех пор пока не встретит встречное движение другой культуры. Здесь на границе равновесомых культур (или цивилизационных полей) начнется диалог как постоянный спор "кто - кого". Наступает динамическое равновесие. Оно может быть нарушено разными факторами: военной силой, экономическим превосходством, сильной культурной пассионарностью и т.п.). Побеждает тот, кто больше созидает. История знает примеры, когда военные победители растворились в культурной (а следовательно, в языковой массе) побежденного   народа (татары в России, германские племена в Италии).

 

Проблемы интеграции

      Для начала дадим общепринятое, словарное толкование процесса интеграции безотносительно к крымской специфике. Интеграция (реинтеграция) - процесс размывания и в конечном счете исчезновения каких-либо видимых отли­чий, разделяющих переселенцев и старожилов, в особен­ности в том, что касается их социально-экономического и правового статуса. Это также процесс организации (восстановления) защиты граждан со стороны государства и распространение на них принципа верховенства закона. Более конкретно это означает отсутствие социального и политического насилия, установление эффективных судебно-правовых процедур, введение плюралистических форм управления и справедливое распределение ресурсов. Про­цесс реинтеграции, таким образом, позволяет бывшим пере­мещенным лицам и членам их семей все шире пользовать­ся правом на физическую, социальную, правовую и материальную безопасность. Понятие интеграции (реинтеграции) широко используется в практике Управления Верховного Комиссара ООН. Термин "реинтеграция" применяется, ког­да речь идет о репатриации людей, ранее проживавших в стране и покинувших ее не по своей воле (беженцы, де­портированные народы, лица, перемещенные внутри стра­ны, пр.).

      Даже такое определение интеграции вызовет множество толкований, если мы попытаемся использовать его в практике крымской действительности. Однако до этого следует сделать несколько важных замечаний общего характера.   

      1. Развал СССР и активное самоопределение бывших советских республик и населяющих их народов привели к необходимости адекватной самоидентификации. Таковой стала этническая идентичность. Она оказалась как бы коренной, «первородной». Однако простые ответы на сложные вопросы таят в себе много проблем, и мы оказались свидетелями этого. Этническсія самоидентификация как этнозащитный процесс позволила народсш придтпь импулъс развитию национальных кулыпур, а в некоторых случаях начать сложный процесс их возрождения. Однако этот процесс, как и любой другой, содсржал в себе свою противоположность. А именно - агрессию по отношению к другим народам и кулътурам. Долгий путь возрождения и развития подменялся политикой самоотстранения от "другого", самоопределением через отрицание, внутренней мобилизацией путем построения образа врага.

2. Сегодня мы находимся в иной фазе развития, и невозможно по-прежнему использовать риторику конфронтации. Необходимы реальные усилия в рвшении созидательных задач.Никакой борьбой за самоопределение, самоидентификацию не заменить труднейшую проблему наполнения содержанием собственной культуры. Здесь момент истины: имеем ли мы народ или диаспору, способную к ежедневному развитию собственной культуры, понимаемой в самом широком смысле, или только политические амбиции этнократии.

3. Политика интегршщи как формирование связей между частями политического организма в единое целое не угрожает этническим культурам, а предоставляет им гарантию развития в пределах единого государства. Прошлый опыт совместного проживания в таком государстве вызывает у нас недоверие к риторике интеграции, мультикультурализма и может вызвать ассоциации со скрытыми формами ассимиляции. Безусловно, для таких опасений есть основания. Однако мерой всему в этом вопросе могут служить объективные параметры развития той или иной этнической группы. В настоящее время мы часто находимся в сосгоянии, когда действуем не под воздействием не реальных угроз, а старых или вновь сконструированных фантомов.

4. Последнее можно утверждать однозначно, хотя бы потому, чтомы не действовали в ситуации демократизации всех сфер общественной жизни. Об этом можно говорить с известной долей иронии, но фактом является то, что мир в целом и Украина, в частности, претерпевают этот процесс. Этнические группы имеют не только внутригосударственные, но и международные гарантии своего существования.

5.   Для нас в Крыму проблема заключается в формировании общей мотивации к интеграции при сохранении своих этнических интересов. Такой мотивацией может служить,на наш взгляд, прагматика интересов. Написать это легко, реализовать трудно, но возможно.

6.   Результатом  станет формирование гражданского,демократического общества с общей, но не единственной идентифишцией - украинская политическая нация.   Иных
более реальных неконфронтационных сюжетов развития пока не просматривается.

      Но как только мы переходим в проблемное поле интеграции в крымском сообществе, мы сталкиваемся с целым рядом препятствий.

1.                  Лидеры крымских татар интеграцию понимают как исполнение властью ряда декларированных Меджлисом требований по возрождению народа на исторической родине. Практически эти требования не выполнимы, так как их венчает принятая курултаем идея построения независимого этнического государства в Крыму. Конкретные формы интеграции: повышение уровня жизни, возрождение  культуры и религии, развитие национальной системы образования и др. украинским государством осуществляются. При этом созданы механизмы реального соучастия в этом процессе и других государств, а также международных фондов. Очевидно, что отношение к таким действиям властей будет всегда критическим со стороны лидеров крымских татар в виду, во-первых, отсутствия критерия достижения полной интеграции и, во-вторых, важности для этнической элиты политического мобилизационного потенциала критики властей. Эти две тенденции создают внутреннюю драматургию политики Меджлиса.

2.                  Отсутствует взаимно–приемлемая формулировка взаимных требований и опасений между крымскими татарами и властью, но что еще более важно между ними и остальным подавляющим большинством населения Крыма.

3.                  По всем возможным направлениям интеграции сегодня мы имеем существенные сложности.

Политическая интеграция. Она имеет только один политико-правовой документ, непосредственно касающийся обсуждаемой проблемы - Указ Президента о Совете представителей. Все остальные нормативно-правовые документы являются документами общего действия, не учитывающие крымскую специфику. Очевидно, назрела необходимость идти дальше в этом направлении. Государство должно определиться  со своей позицией в отношении формата политической интеграции.  В противном случае параллельно существующие политические реалии  приводят к площадной демократии, специфически понимаемой этническими группами Крыма. Последние события в Крыму говорят о том, что назревает крайняя необходимость в изменении этой ситуации.

Экономическая интеграция. Она происходит стихийно и практически неуправляемо. Нет ни одного документа регламентирующего этот процесс. В свое время были попытки со стороны государства как-то влиять на него через Центр занятости, но безуспешно. Сегодня происходит экономическая сепарация – возникают бизнес-ниши, которые занимают те или иные этнические группы. Очевидно, что этот процесс говорит о неразвитости рыночных отношений и слабой защитой  их государством на основе уже действующих законов. Но это также отражает крайне негативную тенденции к сепарации, а не интеграции и не только крымских татар.

Культурная интеграция. Под ней следует понимать поиск межкультурного диалога, создание мультикультурного общества – общества межэтнического согласия. Было бы наивно предполагать, что оно сложится само по себе без целенаправленной политики государства в этом направлении. Очевидно, что такая политика требует ресурсов, которые, если хотите, должны работать на принуждение к мирному сосуществованию.   В противном случае извечную борьбу этнического большинства против этнического меньшинства трудно будет обуздать, и интеграция будет оборачиваться ассимиляцией. Это касается всех без исключения этнических групп и именно по этой причине здесь можно найти взаимоприемлемое всеми решение.

      В этом плане международная помощь может стать серьезным фактором интеграции через те же целевые программы, имеющие политику поощрения к сотрудничеству различных этнических групп.  Здесь могут сыграть свою позитивную роль и новые гуманитарные технологии интеграции (практика альтернативного разрешения конфликта, переговоры, медиация и др.).

     В заключение следует отметить, что проблема интеграции не должна стать претензией и требованием  к депортированным. Не только они должны адаптироваться и интегрироваться в крымское общество, но и последнее должно не только быть готовым к изменениям, но и реально меняться.

Крымский проект: вызов времени

      История освоения Крыма может многому научить. По крайней мере, она с определенной степенью точности может спрогнозировать задачи, которые встанут перед Крымом в ближайшей перспективе. Наш взгляд в прошлое имеет прагматический интерес. Реперные точки истории позволят продолжить график развития Крыма в будущее. Одно из неотъемлемых характеристик науки является прогнозирование. Очевидно, что в социальных науках прогнозировать значительно сложнее, чем в точных и естественных науках. Но вероятностный характер социального прогнозирования не отменяет его актуальности, а тем более значимости. У социального прогнозирования есть еще одно интересное свойство. “Наблюдатель” включен не только в процесс исследования, но и в социальный процесс и в состоянии на него влиять. Собственно наши заметки о крымском проекте, как вызове времени и поиск ответа на него учитывают именно этот фактор.

Отмеченное ниже – это актуализация и систематизация множества высказываний на тему социального настоящего и будущего Крыма. Понятие социальное здесь используется в широком смысле и включает в себя культуру, политику и экономику. Строго говоря, мы задаемся целью не столько описать сам крымский проект, сколько обосновать его неизбежность и востребованность.  Мы не ставили бы такой задачи, если бы видели хотя бы попытки государственной власти движения в этом направлении. По сути, главный вопрос, который мною ставится – это вопрос о том, что собирается государство делать с Крымом. Есть ли у него крымский проект.  На заре независимости были выдвинуты несколько таких  проектов. С высоты прошедших лет на них можно взирать как на романтические. Надо отдать должное этим энтузиастам вне зависимости от их политической принадлежности и геополитических предпочтений. В их проектах было главное – Крыму необходим свой эксклюзивный проект.

 Можно объяснить, почему все предложенные проекты оказались нереализованными. Главная причина даже не в том, что они были “наивными”, а в том, что их время не пришло. Нужно было  пройти через смутное десятилетие, поделить собственность и власть, выйти к относительной  стабилизации и только сейчас мы имеем реальную возможность  сформулировать реальную политику относительно Крыма, то есть предложить украинский проект освоения Крыма. Наивно предполагать, что все как-то сложится само по себе. История Крыма такого не знает. Любое владение и освоение Крыма предлагало свой формат существования этой территории.